- Что европейцу вирус, то русскому — инвестиции
- В россии составили рейтинг морских держав
- Вложения фондов прямых инвестиций в экономику россии выросли в пять раз в 2021 году
- Внутренние факторы
- Деньги любой вложит. только дай
- Инвестиции в рф: динамика позитивная, но ”вялая”
- Сложный год для рублевых облигаций
Что европейцу вирус, то русскому — инвестиции
Привлекательность России для зарубежных инвесторов в сравнении с другими европейскими государствами, как это ни парадоксально, на фоне пандемии даже выросла, указывает основатель TalkBank Михаил Попов. Причина проста: слабые по сравнению с Европой ограничительные меры.
И это в то время, когда по всей Европе катятся волны жёстких локдаунов, отмечает банкир. Предприятия останавливаются, потребительский спрос на товары, не входящие в перечень первой необходимости, из-за карантинных мер ограничивается. Все это снижает инвестиционную привлекательность, потому что рынки проседают, спрос падает и нет задач, которые бы требовали инвестиций и позволяли эффективно их использовать.
А в России возможности для развития бизнеса с помощью инвестиций остаются, и не исключено, что они выглядят даже более привлекательными, чем раньше, считает Попов. Связано это с тем, что привлечения инвестиций требует решение задач на уровне как крупных национальных проектов, так и локальных бизнесов.
Тем не менее, остаются и негативные факторы, которые не позволяют серьезно наращивать объемы привлекаемых иностранных инвестиций, отмечает Попов. В первую очередь, это политический фактор и санкции. Несмотря на то, что США являются третьим по величине вложений инвестором в российскую экономику, объем их вложений невелик по сравнению с тем, каким он мог бы быть в отсутствие политических ограничений.
Многое, полагает Попов, зависит от программ поддержки и преференций, которые получают иностранные инвесторы. Власть сегодня демонстрирует сильный тренд на ограничение иностранных инвестиций и контроль над ними, что тоже способствует снижению входящего денежного потока.
В целом, несмотря на все перипетии, российская экономика за счет высокой доли инноваций и большого числа талантливых людей остается интересной для инвестиционного сектора, заключает эксперт.
В россии составили рейтинг морских держав
Аналитики Института мировой экономики и международных отношений (ИМЭМО) создали Индекс морской мощи (ИММ) ведущих мировых держав, который, по их мнению, аналогичен показателю ВВП в экономике. Ученые определили 40 категорий, которые отражают три составляющие морского потенциала: морские ресурсы, инструменты морской мощи и масштаб морской деятельности. В лидерах этого рейтинга оказались США, Китай и Россия. Об этом «Интерфаксу» рассказал руководитель группы ученых, разработавших ИММ, ведущий научный сотрудник института Александр Поливач.
«Когда мы говорим, какая страна является крупнейшей морской державой, то у нас нет единого показателя. Мы можем посчитать сколько авианосцев, танкеров у страны, но единого показателя не было. Поэтому мы и решили разработать единый показатель, который бы в цифровом виде отражал, какая страна какую роль играет в Мировом океане. В каком-то смысле индекс морской мощи — это некий аналог показателя ВВП для экономики», — рассказал Поливач.
Он пояснил, что ИММ состоит из трех суб-индексов: индекс морских ресурсов, индекс морских сил и индекс морской деятельности. Инструменты морской мощи включают в себя все морские силы и средства, которые позволяют стране владеть морскими пространствами, исследовать и защищать их. Сюда входит не только ВМФ, но и береговая охрана, научно-исследовательский и ледокольный флот. В ИММ учитывается также вылов водных биоресурсов, добыча нефти или производство электроэнергии на шельфе.
Согласно Индексу Морской Мощи-2021, крупнейшим морским потенциалом обладают США, Китай и Россия. Затем идут Япония, Республика Корея, Великобритания, Индонезия, Норвегия, Индия и Франция.
«У США основной составляющей их морского потенциала является Военно-морской флот, также как и у России. А у Китая, который по индексу морской мощи стоит на втором месте, основной вклад в морской потенциал вносит именно морская деятельность, а не военный флот. Морская деятельность является главной составляющей морского потенциала и у таких стран, как Япония, Республика Корея и Великобритания. Хотя они также располагают крупными военными флотами», — добавил Поливач.
Вложения фондов прямых инвестиций в экономику россии выросли в пять раз в 2021 году
Банк России оценивает прямые инвестиции иначе. Статистика регулятора учитывает вложения иностранных инвесторов, которые могут контролировать или иметь значительную степень влияния на управление предприятием, являющимся резидентом другой страны. Главные компоненты прямых инвестиций представлены участием в капитале (вложение в капитал, подтвержденное акциями, паями, долями участия, депозитарными расписками или аналогичными документами, а также привилегированными акциями) и долговыми инструментами (ценные бумаги, депозиты, ссуды, займы, товарные кредиты и пр.).
Более того, из страны больше уходит прямых инвестиций, чем приходит. По расчетам директора по инвестициям УК «Локо-инвест» Дмитрия Полевого, за первые 9 месяцев 2021 г. (расчет за III квартал сделан на основе предварительных данных по платежному балансу) объем входящих прямых инвестиций оценивается в $16,2 млрд против $2,5 млрд за тот же период года назад, то есть за последние 4 квартала – это $24 млрд. Исходящие инвестиции из России за январь — сентябрь составили $26,8 млрд против почти нулевого показателя год назад, сумма за последние 4 квартала – $33,7 млрд. «Поэтому сальдо прямых инвестиций с начала года – это -$10,6 млрд против $2,7 млрд в 2020 г., что говорит о существенном ухудшении динамики», – подчеркивает Полевой.
«Мы видим большое количество совместных проектов и партнерств в различных сегментах рынка, в частности в инфраструктурном строительстве, недвижимости, отраслях «новой экономики» и прочих, и ожидаем, что в перспективе ближайших нескольких лет эти отрасли будут в фокусе иностранных инвесторов», – говорит Петрашова. Кроме того, пандемия ускорила разработку и внедрение технологических решений во всех отраслях экономики, что приводит к быстрому росту технологических компаний – развитие экосистем, маркетплейсов и шеринговой экономики формирует устойчивую базу для будущих инвестиций, считает она. Некоторые фонды развивают техническую экспертизу, что позволяет им осуществлять помимо классических прямых инвестиций также венчурные инвестиции.
Внутренние факторы
Внутренние экономические условия тесным образом связаны с внешней конъюнктурой. Однако, как следует из разработанной еще до коронакризиса и утвержденной с поправками в июне этого года Правительством РФ «Сводной стратегии развития обрабатывающей промышленности России», одной из основных проблем отечественной экономики служит недостаточная эффективность внешнеэкономической деятельности и низкий темп импортозамещения.
Компании промышленного сектора, по данным Всемирного банка на 2022 г., генерирующие 46% ВВП страны, нуждаются в дешевом ссудном капитале. Собственных средств недостаточно, сервисное обслуживание не соответствует нормативам, а требования экологической безопасности не соблюдаются.
Сейчас Россия занимает 6 место по объему ВВП по паритету покупательной способности, уступая Германии лишь на 2%. С учетом стагнации Еврозоны, где Германия играет ключевую скрипку в формировании экономических трендов, относительно низкая доля сферы услуг в России (54%) и высокий удельный вес промышленности и сельского хозяйства в ВВП способны упрочить позиции страны в рейтинге мировых экономик.
Монетарные драйверы играют не последнюю роль в привлекательности инвестиционных проектов и развитии внутреннего спроса. Курс финансовых властей сводится к развитию стимулирующей функции путем снижения стоимости денег в экономике. Противостоят циклу — инфляционные ожидания.
При текущей ключевой ставке в 4,25% годовых и скачке инфляции в последние месяцы года выше таргета регулятора в 4% возникает временный риск ухода реальной доходности в область отрицательных значений. Подъем цен в экономике был обусловлен девальвационным трендом национальной валюты. Последний факт в ближайшие месяцы будет сдерживающим аргументом для понижения стоимости фондирования.
Тем не менее выделяются и дезинфляционные факторы: исчерпание отложенного потребительского спроса после снятия жестких ограничений первой волны пандемии и неопределенность перед вторым скачком инфекции. Однако угрозой экономической стабильности выступает скорее низкая деловая активность в стране, нежели общий подъем уровня цен.
Есть веские основания полагать, что в следующем году экономика перейдет к устойчивым темпам роста уже по итогам II квартала (годовой темп роста может составить от 3,3%). Незаменимую поддержку в этом способен оказать прогресс отечественной фармацевтической промышленности в борьбе с вирусом.
БКС Мир инвестиций
Деньги любой вложит. только дай
Сокращение объема прямых инвестиций как следствие воздействия неэкономического фактора на мировую экономику вполне естественно, поэтому оно не обошло и Россию, говорит преподаватель кафедры финансовых дисциплин Высшей школы управления финансами Анатолий Гожий.
Зарубежные предприниматели демонстрируют высокую мобильность, оперативно перемещая свои капиталы в наиболее доходные отрасли, говорит Гожий. Многолетнее лидерство Германии в этом процессе неоспоримо, причем за счет не столько крупного, сколько среднего капитала.
Вместе с тем география инвестиций продолжает оставаться крайне несбалансированной, что отражает неравномерность развития регионов РФ. В частности, по-прежнему обделен вниманием иностранных инвесторов российский Дальний Восток, где низкая концентрация населения и сужение в условиях пандемии возможности использования труда мигрантов осложняют ситуацию с трудовыми ресурсами.
То, что инфраструктурная проблема продолжает сдерживать развитие богатого природными ресурсами Дальнего Востока, вполне осознается руководством России, уверен эксперт. Активная реализация государственных программ развития транспортной сети региона (включая, наращивание ответвлений от БАМа) должна со временем облегчить доступ к наиболее перспективным месторождениям.
Их освоение выходит за пределы текущих возможностей бюджетного и частного отечественного финансирования и требует активного привлечения иностранного капитала. Но заинтересованность Китая, Южной Кореи и Японии в вовлечении Дальневосточных областей нашей страны в свою экономическую орбиту в качестве сырьевой периферии вполне очевидна.
Не стоит, однако, забывать, что не только пандемия, но и осложнившаяся политическая обстановка, спровоцированная наиболее реакционными кругами Запада, затрудняют приход в Россию зарубежных инвесторов, напоминает он. Сдерживаемый угрозой санкций и иными формами давления, зарубежный капитал мог бы в их отсутствие ускорить общеэкономическое развитие России, обеспечив доступ к современным технологиям и облегчив освоение природных богатств страны.
Впрочем, не все определяется внешними обстоятельствами. Многое зависит от реально проводимой государством политики регулирования взаимоотношений с иностранными партнерами, где просто необходим взвешенный и гибкий подход, констатирует Гожий. В частности, ориентация на деофшоризацию и борьба с уводом денег из России в виде дивидендов не должны мешать притоку иностранных капиталов.
Инвестиции в рф: динамика позитивная, но ”вялая”
По данным Росстата, в первом квартале 2021 г. зафиксирован прирост инвестиций как к первому кварталу 2020 г. (2%), так и к соответствующему периоду 2022 г. (4,8%). Это может свидетельствовать как о реальном окончании рецессии, так и о выделении в экономике ряда “передовых” секторов (стратегически важных в период пандемии) при торможении инвестиционного процесса в других ВЭД. Также можно говорить хотя и о позитивной, но весьма “вялой” общеэкономической конъюнктуре, а именно о росте инвестиций и ВВП примерно на 2% в год (как и до рецессии). При этом признаков ускорения инвестиционной динамики в соответствии с планами правительства (5,4% среднегодового роста инвестиций) пока не наблюдается, хотя объективные предпосылки к этому есть.
Быстрое преодоление кризиса при возврате к докризисной замедленной динамике
Индикаторы инвестиций, на наш взгляд, сейчас не менее важны, чем показатели ВВП, так как они говорят о скорости модернизации экономики; при этом их сегодняшний уровень (со снятой сезонностью) – на 2,4% ниже абсолютного докризисного максимума объема инвестиций, достигнутого еще в первом квартале 2022 г., то есть показателя более чем восьмилетней давности.
Говоря о динамике (но не об уровне) двух ключевых экономических индикаторов – инвестиций и ВВП, – можно отметить, что, с одной стороны, мы пока видим гораздо более высокую скорость выхода из кризиса, чем в ходе предшествующих двух рецессий, при этом нынешняя траектория восстановления напоминает очень сжатую букву V, а инвестиции растут уже в течение 9 месяцев, включая первый квартал 2021 г. С другой стороны, в первом квартале 2021 г. прирост ВВП после двух кварталов роста, по оценкам экспертов НИУ ВШЭ, наоборот, опустился в отрицательную зону, составив -0,30%% (рис. 1), что находится в диссонансе с более оптимистичными оценками Росстата, которые говорят о падении всего на -0,01%. Расхождение может, в частности, объясняться различием используемых методов учета календарного фактора и устранения сезонности.
Рис. 1. Динамика ВВП и инвестиций в основной капитал в реальном выражении в I кв. 2007 – I кв. 2021 гг., I кв. 2007 г. = 100% (левая ось), и прирост к предыдущему кварталу, п.п. (правая ось), сезонность устранена
Таким образом, на фоне повышательного тренда на многих сырьевых товарных рынках можно говорить хотя и о позитивной в целом, но весьма “вялой” экономической конъюнктуре в российской экономике. Ускорения инвестиционной динамики в соответствии с планами правительства пока не наблюдается, то есть события развиваются инерционно. Говоря это, мы имеем в виду, что достижение целей национального развития России в качестве одного из ключевых ориентиров экономической политики на период до 2030 г. предусматривает увеличение объема инвестиций в основной капитал на 70% по сравнению с 2020 г., то есть прирост в сопоставимых ценах на 5,4% в год. А этот ориентир в 2,5 раза превышает и текущие темпы роста, и среднегодовой прирост в размере 1,9% за 2022–2022 гг.
При этом ВВП, если учесть динамику первого квартала, растет неустойчиво, а июньский всплеск заболеваемости в России коронавирусом на фоне очень быстрого снятия большинства ограничений (которые к тому же слабо выполнялись населением), и медленных темпов вакцинации, к сожалению, может вызвать новую краткосрочную волну снижения и инвестиционной, и в целом экономической активности.
Инвестиции в сектора и COVID-19
На фоне падения инвестиций в целом за 2020 г. на -1,4% в последнем квартале прошлого года они выросли на 1,2% год к году, а в первом квартале 2021 г. рост составил уже 2,0% (как по полному кругу компаний, так и по крупным и средним предприятиям) на фоне продолжения падения ВВП темпами -0,7% год к году. Прирост же к первому кварталу 2022 г. составил 4,8% (табл. 1). Может показаться, что в целом объем инвестиций заметно превышает “доковидный”, однако, это, если удлинить ретроспективный временной горизонт, не так: “золотой период” инвестиционной активности в российской экономике приходится на более ранний период 2000–2022 гг. со среднегодовым приростом в 9,1% и максимумом по объему в начале 2022 г. Кроме того, для понимания ситуации следует рассмотреть и структуру инвестиций в 2020 г., поскольку хорошо известно, что кризис, индуцированный пандемией, дал большие возможности одним отраслям, существенно ослабив при этом другие.
При использовании данных со снятой сезонностью в динамике инвестиций наблюдается аналогичная картина (2% годового роста при 0,5% к предыдущему кварталу в начале текущего года). Анализ этих данных показывает, что по итогам первого квартала 2021 г. инвестиции были на 0,7% ниже докризисного локального максимума последних лет, достигнутого в третьем квартале 2022 г. При этом ВВП был на 2% ниже абсолютного максимума, достигнутого в четвертом квартале 2022 г., что, помимо прочего, говорит о том, что торможение инвестиционной активности в российской экономике началось еще за несколько месяцев до пандемии и падения ВВП, и в связи с этим (но не только поэтому) прогнозировать сроки полного восстановления докризисных объемов инвестиций и ВВП пока весьма сложно (табл. 1; табл. П1 и рис. П1 и П2 в Приложении).
Добывающая промышленность переживает не лучшие времена: снижение инвестиций в первом квартале 2021 г составило здесь 6,3% к первому кварталу 2020 г. и 6,7% к аналогичному периоду 2022 г. (табл. 1). Играет роль не только непростое положение нефтегазовой отрасли, столкнувшейся с вынужденным ограничением добычи нефти (снижение в январе-апреле 2021 г. на 10% год к году), но и падение объемов производства сжиженного газа (почти на 5%). В результате, несмотря на рост в этом году добычи природного газа на 11%, инвестиции в нефтегазовый сектор снизились относительно первых кварталов 2020 и 2022 гг. на 13,5 и 3% соответственно (см. таблицу П1 в Приложении). При этом следует отметить положительные тенденции в добыче металлических руд, связанные с ростом цен на золото, а также с благоприятной текущей ситуацией на рынке алюминия, меди и других металлов. Это привело к росту инвестиций в рудный сектор на 36 и 52% соответственно.
Таблица 1. Инвестиции в основной капитал в I квартале 2021 г. в разрезе основных (укрупненных) видов экономической деятельности (без учета неформальной деятельности и малого бизнеса, за исключением первой строки)
Источник: Росстат, расчеты Института “Центр развития” НИУ ВШЭ
В обрабатывающей промышленности, напротив, наблюдаем наращивание инвестиций ( 3,3% к первому кварталу 2020 г. и 7% к первому кварталу 2022 г.). Лидером по приросту инвестиций среди ее крупных секторов является автомобильная промышленность, увеличившая их относительно 2020 г. на 110%(!). Однако прирост к первому кварталу 2022 г. невелик (около 8%), что говорит о том, что для автопрома предковидный период был в плане инвестиций провальным; то же можно сказать о двух других лидерах по годовым темпам прироста инвестиций в текущем году – производстве одежды и мебели (табл. П1). Серьезный прирост инвестиций относительно первого квартала 2022 г. за счет быстрой динамики в 2020 г. отмечен также в производстве лекарств, резиновых и пластмассовых и прочих готовых изделий, продуктов питания (табл. П1 и рис. 2). Это отрасли-бенефициары тенденций последнего года.
В нефтепереработке и деревообработке ситуация обратная: для них 2020 г. – при падении инвестиций год к году более чем на 5% – оказался неудачным. Однако относительно 2022 г. инвестиции в этих двух секторах в первом квартале 2021 г. выросли на 35 и 15% соответственно.
Что касается сферы услуг, самый высокий прирост инвестиций в первом квартале 2021 г. к первому кварталу 2022 г. зафиксирован в здравоохранении ( 113,8%), что легко объяснимо борьбой с пандемией (табл. 1). Однако значительная часть этого прироста образовалась еще в 2022 г., когда инвестиции в данный сектор выросли почти на 54%, а в 2020 г. они увеличились еще на 40% год к году.
Высокие приросты относительно первого квартала 2022 г. зафиксированы также в научной деятельности, образовании, индустрии культуры, спорта и досуга (на уровне 50–70%), однако здесь прирост к первому кварталу 2022 г. примерно в 3–4 раза превышает таковой к аналогичному периоду 2020 г., поскольку пандемия резко замедлила темпы инвестиций, хотя и сохранила их на уровне заметно выше средних по экономике. Однозначное снижение инвестирования (за оба периода) зафиксировано в сильно пострадавшей от пандемии сфере гостеприимства, а также в деятельности по операциям с недвижимостью.
В целом, по сравнению с 2022 г., большинство отраслей промышленности либо нарастили и производство, и инвестиции, либо продолжали наращивать производство при снижении инвестиций, с задействованием имеющихся незагруженных производственных мощностей (рис. 2). При этом нефтедобыча и в целом добыча полезных ископаемых характеризовались спадом и производства, и инвестиций. Падение цен на нефть и последовавшее соглашение ОПЕК о сокращении добычи нефти существенно уменьшило инвестиционную привлекательность отрасли, и ситуация здесь, несмотря на естественный оптимизм заявлений руководителей многих нефтяных компаний, остается неопределенной. При этом добыча прочих полезных ископаемых, а также металлургия и полиграфия, характеризовались приростом инвестиций при спаде производства – здесь имели место своего рода “инвестиции в будущее”.
Рис. 2. Прирост производства (январь-апрель 2021 г. к январю-апрелю 2022 г.) и инвестиций (I кв. 2021 г. к I кв. 2022 г.) в подотраслях добывающей и обрабатывающей промышленности, в %
Источник: Росстат, расчеты Института “Центр развития” НИУ ВШЭ
Финансирование инвестиционной активности
Важнейшими внутренними источниками инвестиций в России традиционно являются собственные средства (прежде всего прибыль), долгосрочные кредиты банков и выпуск долгосрочных облигаций, а также бюджеты всех уровней. Значение IPO акций, при всей их привлекательности, пока невелико – правами собственности на свои активы компании пока делятся неохотно. В первом квартале 2021 г. на собственные средства предприятий пришлось 63,7% всех источников, на кредиты банков и заемные средства других организаций – 15,1%, на бюджеты и внебюджетные фонды – 11,4%, на прочие источники – 9,8%. При этом особенно заметно по сравнению с первым кварталом 2020 г. увеличилась доля бюджетных средств и внебюджетных фондов – на 1,8 п.п.
Кризисные явления 2020 г., связанные с остановкой ряда производств и снижением цен на нефть, обусловили уменьшение балансовой прибыли экономики почти на 20% год к году. Однако в первом квартале 2021 г. ее прирост в годовом выражении составил уже 131% (рис. 3 и табл. 2). На фоне дискуссий о необходимости изъятия сверхдоходов, возникших в силу скачка экспортных цен у ряда сырьевых секторов (в частности у металлургов), можно отметить, что по экономике в целом ситуация с прибылью выглядит весьма сбалансированно. В условиях роста балансовой прибыли в первом квартале текущего года в 2,3 раза год к году относительно первого квартала 2022 г. прибыль снизилась на -6%, а вот относительно среднегодового уровня за 5 лет (2022–2020 гг.) заметный прирост действительно есть, но весьма умеренный ( 37%).
Объем накопленной кредитной массы в нефинансовом секторе экономики в первом квартале 2021 г. вырос на 11,2% относительно того же периода прошлого года, или на 2874 млрд руб. относительно предыдущего квартала. Последнюю сумму наряду с объемом полученной в первом квартале прибыли тоже можно рассматривать как потенциальный источник инвестиций (рис. 3 и табл. 2). При этом объем накопленной массы выпущенных нефинансовыми предприятиями российской экономики долгосрочных облигаций составил в первом квартале 2021 г. 8579 млрд руб. (или 14% от кредитной массы), а прирост этой массы обязательств относительно предыдущего квартала впервые с начала 2022 г. стал отрицательным.
Рис. 3. Номинальные ежеквартальные объемы инвестиций в основной капитал и их финансовых источников (балансовой прибыли, прироста суммы выданных кредитов нефинансовому сектору и долгосрочных облигационных займов нефинансовых компаний), экономика России в целом, трлн руб.
Источник: расчеты Института “Центр развития” НИУ ВШЭ на основе данных Росстата и Банка России
Таблица 2. Объемы инвестиций в основной капитал по экономике в целом, внутренние источники их финансирования и показатели склонности к инвестированию в 2022–2021 гг., в текущих ценах, млрд руб. (если не указано иное)
Источник: расчеты Института “Центр развития” НИУ ВШЭ по данным Росстата и Банка России
В целом прирост своего рода условного показателя “кэш-флоу” (то есть суммы балансовой прибыли экономики, прироста кредитной массы и прироста облигационной массы за год) в российской экономике в первом квартале 2021 г. составил почти 30% год к году, а соотношение инвестиций в основной капитал и кэш-флоу составило около 50,4% против 61,0 и 61,6% в первые кварталы 2022 и 2020 гг. соответственно (табл. 2 и рис. 3). Это соотношение можно рассматривать как один из оперативных индикаторов, характеризующих склонность к инвестированию в российской экономике, а его динамика в абсолютном выражении и в сглаженном виде представлена на рис. 4. Из него видно, что хотя в последний год показатель склонности к инвестированию снижался со 121 до 104%, однако в целом он имеет волнообразный характер и были периоды когда объемы инвестиций превышали их условные источники примерно в полтора раза, как во второй половине 2022 – начале 2022 гг.
Рис. 4. Склонность к инвестированию: соотношение номинальных квартальных объемов инвестиций в основной капитал и их финансовых источников (объема балансовой прибыли по экономике в целом, прироста к предыдущему кварталу накопленного объема выданных кредитов нефинансовому сектору экономики и долгосрочных облигационных займов нефинансовых компаний), в %
Источник: расчеты Института “Центр развития” НИУ ВШЭ на основе данных Росстата и Банка России
В заключение можно отметить, что в трех последних версиях среднесрочного прогноза Минэкономразвития (включая вариант от апреля 2021 г.) на фоне ускорения роста инвестиций до 5% и более предусматривается увеличение роста ВВП в ближайшие годы в полтора раза по сравнению с консенсус-прогнозами Института “Центр развития” НИУ ВШЭ и Банка России, то есть до 3% и более. Таким образом, независимые эксперты в среднем более сдержанно по сравнению с официальными оценками оценивают перспективы роста российской экономики. Почему так происходит на фоне многих положительных характеристик российской экономики и ее инвестиционной привлекательности? К последним, в частности, можно отнести:
– емкий рынок (включая страны ЕАЭС);
– высокое качество рабочей силы;
– высокоразвитый национальный сектор ИКТ (Яндекс, формирующиеся экосистемы СБЕР, Тинькофф, МТС и др., интернет-торговля);
– заделы в ряде высокотехнологичных секторов (атомная промышленность, химическая промышленность, ЛПК, ВПК);
– ускоряющийся рост фондового рынка и IPO, а также рынка облигаций (в том числе на основе высокоразвитых ИКТ);
– наличие предпосылок для развития обрабатывающей промышленности в рамках мировой тенденции к ре- или бэкшорингу.
Возможно, эксперты считают, что быстрому запуску нового инвестиционного цикла за счет первичного импульса (своего рода “толчка”) со стороны государственных инфраструктурных проектов (на что в прогнозах МЭР делается упор как на фактор ускорения роста ВВП) препятствует шоковая неопределенность экономической ситуации и серьезное падение в ходе пандемии загрузки производственных мощностей. В силу высокой зависимости роста инвестиций от уровня загрузки мощностей (которая, по данным опросов Росстата, за год пандемии упала на 5–10% в зависимости от сектора) основная причинно-следственная связь пока преимущественно может идти не от инвестиций к росту выпуска, а наоборот. Это означает, что простимулировать массированный приток инвестиций в экономику России сможет ускорение экономического роста за счет наличия уже существующих незагруженных мощностей, что в краткосрочном плане можно сделать за счет улучшения ожиданий бизнеса и роста оптимизма, задействования фактора низкого уровня товарно-материальных запасов (включить мультипликатор запасов), а также путем поддержания внутреннего спроса как второго по значимости (после неопределенности) фактора, сдерживающего в текущем плане экономический рост и инвестиционную активность, судя по опросам Росстата. Несомненно, рост также поддержит совершенствование “правил игры”, развитие инфраструктуры и изменение структуры экономики (на что также указывается в официальных прогнозах), но это, однако, требует больше времени для претворения в жизнь по сравнению с отмеченными выше мерами текущего плана.
Скачать обзор целиком
Сложный год для рублевых облигаций
В конце 2020 года доходности к погашению на рынке российских рублевых облигаций находились на уровне 4,5-6%. Однако, ни один из ПИФов рублевых облигаций на рынке такой доходности в 2021 году не показал (на 13.12.2021). Многие показали убытки на уровне 2-3%. Почему?
Основная причина – ужесточение денежно-кредитной политики ЦБ РФ, которое повлекло повышение ключевой ставки в 2 раза с 4,25% на конец 2020 года до 8,5% на сегодняшний день. Рост процентных ставок привел к существенному падению цен большинства облигаций. Полученные доходы по этим облигациям (купоны) в большинстве случаев не смогли компенсировать убытки от этого снижения.
Ключевой причиной повышения ставки стал рост инфляции. В 2020 году инфляция была 4,9%. По данным на конец ноября инфляция увеличилась до 8,4%. Это гораздо выше, чем 4% – долгосрочная цель ЦБ РФ. Одна из причин такого ускорения инфляции – рост спроса со стороны людей, которые брали деньги в долг.
ЦБ РФ может влиять на эту часть спроса следующим образом. Чем выше ставка ЦБ РФ, тем выше ставки по кредитам. Чем выше ставки по кредитам, тем меньше спрос на кредиты. Чем меньше спрос на кредиты, тем меньше спрос на товары и услуги, которые люди покупают на заемные деньги. И наоборот. Поэтому, чтобы снизить инфляцию, ЦБ РФ повышал ставку в этом году.
Ключевой причиной повышения ставки стал рост инфляции
Большинство управляющих ПИФами на рынке облигаций не ожидали, что в наиболее вероятном сценарии развития событий инфляция и ставка ЦБ РФ так сильно вырастут[4]. Более того, ЦБ РФ сам такого не ожидал[5].
Мы, при моделировании ожидаемых доходностей на 2021 год, рассматривали такой сценарий как негативный. Такого рода моделирование и оценки необходимы для того, чтобы даже в крайне негативном сценарии стоимость портфелей части клиентов по итогам года была по крайней мере не ниже суммы на начало года[6]. На 2021 год мы закладывали повышение ставки ЦБ РФ на величину 3,5%. Случилось даже более сильное повышение ставки!
Стоит отметить, что нашему ОПИФ рыночных финансовых инструментов «ТКБ Инвестмент Партнерс — Фонд облигаций» удалось обогнать большинство конкурентов. Две основные причины:
- Мы держали дюрацию[7] по портфелю ОПИФа и по другим портфелям на рынке облигаций на умеренном уровне (2-2,2 года) в первой половине года, так как не ожидали снижения ставки ЦБ РФ и видели риск негативного сценария
- Мы не стали увеличивать дюрацию в августе-сентябре, когда появились признаки, что инфляция замедляется, так как считали, что инфляция разгоняется, в том числе, и за счет роста цен на импорт. Рост цен на импорт разгонялся за счет роста инфляции в других странах. Например, инфляция в США выросла до 6,8% на конец ноября в годовом выражении с 1,4% в 2020 году, а в Германии до 5,2% на конец ноября против -0,3% в 2020 году. Это важно, так как мы потребляем много товаров из-за рубежа. Например, в первые девять месяцев этого года доля импортных товаров в товарных ресурсах розничной торговли была на уровне 40% по оценке Росстата.[8]
Наша сдержанная оценка перспектив рынка облигаций помогла рублевым сбалансированным стратегиям. Мы держали относительно большую долю акций в таких стратегиях, так как видели сильные перспективы роста акций на фоне восстановления мировой экономики и предполагали, что облигации смогут заработать гораздо меньше.
