Михаил Палей – Ассоциация импакт-инвесторов: интервью об импакт-инвестициях

Основные игроки

Оформившееся совсем недавно импакт-инвестирование пребывает в характерном состоянии бурного и отчасти хаотичного развития. Правила, стандарты, терминология все еще находятся в стадии становления. ГСИИ выделяет несколько основных характеристик современного импакт-инвестирования.

• Преднамеренность. Намерением инвестора должно быть достижение позитивного социального или экологического преобразования путем инвестиций.
• Инвестиция не должна быть убыточной по ожиданиям. Импакт-инвестиции должны гарантировать как минимум возврат капитала.
• Виды ожидаемой прибыли и классов активов. Импакт-инвестиции приносят прибыль от ниже рыночной до сравнимой с рыночной с учетом рисков. К активам, в частности, но не только, относятся денежные эквиваленты, фиксированный доход, венчурный капитал и инвестиции в акционерный капитал или долговые инвестиции.
• Измерение влияния. Основная характеристка импакт-инвестирования – готовность инвестора измерять социальную и экологическую отдачу и сообщать о ней, обеспечивая прозрачность и подотчетность.

Импакт-инвестированием сейчас занимается огромное количество организаций и институтов:

• специализированные инвестиционные фонды – организации, созданные исключительно с целью импакт-инвестирования, такие как Impact Foundation или Acumen, инвестирующая в проекты по борьбе с бедностью;
• классические игроки на рынке, в том числе страховые компании, пенсионные фонды и организации, управляющие активами: от Goldman Sachs Urban Investment Group до JP Morgan. Их интерес объясняется, во-первых, тем, что импакт-инвестирование работает, и довольно успешно.

О том, что импакт-инвестирование по возвратности сравнимо с консервативным инвестированием, свидетельствуют опросы ГСИИ. Как указывается в последнем отчете организации, 209 принявших участие в опросе респондентов сейчас управляют импакт-инвестициями в размере 114 миллиардов долларов.

Кроме того, как пишет Forbes, сдвиг крупных финансовых институтов в сторону импакт-инвестирования начал происходить и под влиянием владельцев капиталов. Согласно исследованию Форума устойчивого и ответственного инвестирования, 85 процентов управляющих капиталом фирм сообщили, что их клиенты настаивают на избирательности вложения средств.

Еще один тип импакт-инвесторов – частные лица. По данным ГСИИ, с 2020 по 2020 год они на 16 процентов увеличили свои импакт-вложения – до 17,7 миллиарда долларов. Как пишет Forbes, в США в ближайшее время может «разразиться» новый тренд – импакт-микроинвестирование.

Недавно там были окончательно одобрены несколько законодательных актов, которые позволят приобретать акции частным лицам на средства, полученные путем краудфандинга. С мая 186 компаний в США запустили подобный сбор средств. 79 из них преуспели и собрали суммарно более 17 миллионов долларов инвестиций.

Еще по теме: Виды и примеры импакт-инвестирования

Развитие импакт-инвестирования также привело к появлению организаций-спутников, занимающихся продвижением этого вида деятельности, распространением информации, разработкой стандартов индустрии и параметров оценки эффективности импакт-инвестиций. Среди них уже упомянутая ГСИИ, фонд Case или информационное агентство ImpactAlpha.

Один из способов классификации импакт-инвесторов предложила сеть Omidyar Network, принадлежащая Пьеру Омидьяру, основателю ebay и импакт-инвестору. Она выделяет три группы: «новаторов» – первопроходцев, инвестирующих в непротестированные идеи, потому что они верят в успех затеи.

Эти инвесторы снижают уровень рисков и приводят за собой «масштабирующих инвесторов» – более зрелых агентов, придающих рынку основательность. За ними следует «инфраструктура рынка» – масса инвесторов разных калибров, приходящая в уже сформировавшуюся среду и создающая ее экосистему.

Другой метод сегментации – классификация целей инвесторов. Агентов этого рынка можно распределить вдоль спектра. По краям будут размещаться те, для кого приоритетом является позитивное преобразование, и те, кто, в первую очередь, стремится к получению прибыли.

Задний план

Исторически сложилось так, что регулирование – и, в меньшей степени, благотворительность – было попыткой минимизировать негативные социальные последствия ( непредвиденные последствия , внешние эффекты ) деловой активности.

Тем не менее, история индивидуальных инвесторов, использующих социально ответственное инвестирование для выражения своих ценностей, существует, и такое инвестиционное поведение обычно определяется отказом от инвестиций в определенные компании или деятельности с негативными последствиями.

Одновременно такие подходы, как предотвращение загрязнения , корпоративная социальная ответственность и тройная прибыль, начинались как измерение нефинансовых эффектов как внутри, так и за пределами корпораций. В 2000 году Барух Лев из Школы бизнеса Стерна Нью-Йоркского университета сопоставил размышления о нематериальных активах в одноименной книге, что подтолкнуло к размышлениям о нефинансовых последствиях корпоративного производства.

Наконец, примерно в 2007 году появился термин «импакт-инвестирование». Стремление к измерению социальных и экологических показателей с той же тщательностью, что и к финансовым показателям, является важнейшим компонентом инвестиционного инвестирования.

Импакт-инвестиции: проблема определения

— Михаил, так что же все-таки такое импакт-инвестиции?

— Импакт-инвестиции — инвестиции воздействия. Что это означает? Есть, к примеру, коммерческая компания, которая занимается своей коммерческий деятельностью, но при этом приносит пользу обществу. Причем не просто пользу. Есть так называемые цели устойчивого развития ООН, их 17: борьба с бедностью, достойная работа, развитие инфраструктуры, международных партнерств и т.п.

Если компания своей деятельностью вносит вклад в достижение этих целей (не благотворительной, а именно коммерческой деятельностью), то это импакт-компания и объект импакт-инвестирования. Если фонд или частный инвестор вкладывается в такую компанию, это, по сути, импакт-инвестиция: она позволяет развиваться бизнесу, который работает на благо мира.

— Кто-то дал определение, что связал инвестиции с целями ООН, документами ООН?

— На самом деле единого определения нет, но лучшей системы координат, чем цели устойчивого развития, тоже нет, потому что это единая, признанная во всем мире аксиома: все страны должны по разным направлениям стараться достичь этих целей. Крупные корпорации тоже пытаются достигать целей устойчивого развития ООН, потому что им это дает глобальное партнерство.

Благотворительные организации тоже смотрят на цели устойчивого развития, тоже понимают, что это некий вектор, который задала ООН как главная организация мира. В мировом сообществе уже принято соотносить цели устойчивого развития с импакт-инвестингом.

Хотя, конечно, есть разные мнения, есть отдельные компании, которые не признают этих метрик, кому-то не нравится ООН. Но это самый простой путь, если ты, к примеру, оцифровываешь импакт-эффект, то есть воздействие, которое компания оказывает на окружающий мир.

Инвестирование в гендерные линзы

Инвестиции в гендерную призму – это подраздел «Импактного инвестирования», который относится к инвестициям, которые «вкладываются в компании, организации и фонды с явным намерением оказать положительное влияние на гендерные аспекты». Инвестиции, которые способствуют гендерному равенству и решают гендерные вопросы, могут быть сделаны путем инвестирования в предприятия, руководимые гендерными аспектами, предприятия, которые продвигают гендерное равенство посредством найма, женщин на руководящих должностях или в их цепочки поставок, а также вспомогательных услуг, которые поддерживают, расширяют возможности и развивать способности женщин.

Женщины-предприниматели обычно изо всех сил пытаются привлечь капитал от инвесторов-мужчин. В 2020 году журнал Fortune Magazine сообщил, что всего 2,2% всего венчурного капитала досталось женщинам-учредителям. В совокупности все женщины-учредители привлекли меньше капитала, чем один производитель электронных сигарет.

Инвестиции в гендерные линзы стремительно растут. Для частных инвесторов открыто более 100 фондов. Согласно анализу Veris Wealth Partners, в 2020 году количество активов под управлением гендерной линзы вырастет на 40%. Спрос растет, так как крупные банки предлагают облигации с гендерной линзой, включая NAG, Goldman Sachs, Merrill Lynch и многие другие.

Инвесторы института

Влияние инвестиций происходит по классам активов и суммам инвестиций. Среди наиболее известных механизмов – частный или венчурный капитал. « Социальный венчурный капитал » или «терпеливый капитал», влияющие на инвестиции, структурированы так же, как и в остальной части сообщества венчурного капитала.

Инвесторы могут играть активную роль в наставничестве или руководстве ростом компании, подобно тому, как фирма венчурного капитала помогает в росте компании на ранней стадии. Хедж-фонды и фонды прямых инвестиций также могут использовать стратегии воздействия.

«Ускорители» ударного инвестирования существуют также для социальных предприятий, находящихся на стадии семени и роста. Подобно ускорителям начальной стадии для традиционных стартапов, ускорители ударных инвестиций обеспечивают меньшие суммы капитала, чем финансирование серии A или более крупные инвестиционные сделки.

Большинство «ускорителей воздействия» – это некоммерческие организации, собирающие гранты от доноров на оплату услуг по развитию бизнеса; однако появляются коммерчески ориентированные акселераторы, обеспечивающие готовность к инвестированию и консультационные услуги по привлечению капитала.

Крупные корпорации также становятся мощными механизмами воздействия на инвестиции. Компании, которые стремятся создать общую стоимость за счет разработки новых продуктов / услуг или позитивного воздействия на свою деятельность, начинают использовать эффективные инвестиции через свою цепочку создания стоимости, особенно свою цепочку поставок.

Импакт-инвестирование может помочь организациям стать самодостаточными, позволяя им осуществлять свои проекты и инициативы, не полагаясь в значительной степени на пожертвования и государственные субсидии.

Инвесторы, основанные на религиозных принципах, проявляют растущий интерес к инвестициям, стремящимся привести свои инвестиции в соответствие со своими основными убеждениями.

История

Социально ответственное инвестирование уходит корнями в религиозные доктрины. Самой ранней его формой был применяемый и сейчас негативный скрининг – бойкот бизнесов, противоречащих определенным религиозным установкам. Как пишут в своем исследованииДжефф Финкельман и Кейт Хантингтон, все мировые религии, в том числе католицизм, иудаизм, ислам, на протяжении истории вырабатывали определенные параметры оценки бизнеса на предмет его соответствия догмам.

Например, к халяльным (разрешенным) инвестициям для мусульман не относятся алкогольный, табачный, оружейный, игровой бизнес, а также киноиндустрия и музыка. Считается, что в англосаксонском мире основы социально ответственного инвестирования в XVII-XVIII веках заложили квакеры, активно выступавшие против рабства.

Они, в частности, призывали избегать бизнес-практик и компаний, которые наносят ущерб обществу. Исследователи также часто цитируют речь «Об использовании денег» протестантского проповедника Джона Уэсли, также убежденного аболициониста.

Живший в XVIII веке Уэсли провозглашал: «Любовь к деньгам», как мы знаем, «корень всех бед», но не деньги сами по себе.

Еще по теме: 5 примеров импакт-инвестирования в России и за рубежом

Наиболее стремительно интерес к этике в инвестировании в США стал нарастать в конце 1960-х – начале 1970-х годов. Этот период известен как «эра гражданских свобод». Тогда в обществе стали крепнуть убеждения, что инвесторы должны более избирательно подходить к тому, как они размещают средства.

Эти настроения подогревались общественными выступлениями и бойкотами, например, демонстрациями против Dow Chemical Co., производившей напалм, или операцией «Корзина хлеба». Ее инициаторы призывали бойкотировать компании, не нанимавшие на работу чернокожих сотрудников.

В 1971 году был создан Pax World Fund, не вкладывавший деньги в «греховные бизнес-практики» и в компании, «наживавшиеся на войне» во Вьетнаме. На охватившей страну волне пацифизма и борьбы за гражданские права стала расширяться прослойка социально ответственных инвесторов.

К началу 1990-х годов в умах бизнес-воротил произошла другая революция. Веками существовавшая четкая граница между филантропией и коммерцией стала размываться. По правилам консервативного бизнеса, социально и экологически ориентированные инициативы считались нерентабельными проектами «для души».

К концу столетия на смену скептицизму стал приходить деловой интерес. Инвесторы начали искать альтернативы грантам и субсидированию для достижения позитивных перемен. Например, появилась концепция программного инвестирования, впервые примененная Ford Foundation.

Фонд стал заменять гранты на займы с низким процентом, выдаваемые на проекты в сфере развития городской инфраструктуры и доступного жилья. Новая стратегия инвестиций позволяла фонду использовать выплаченные кредиты на новые программы, а заемщикам – генерировать положительную кредитную историю.

2007 год – год рождения импакт-инвестирования. По инициативе Фонда Рокфеллера в Италии прошла встреча инвесторов. Ее целью было проанализировать возможности для частного капитала стать движущей силой положительных трансформаций в мире. Как пишетЭнтони Багг-Левин, в тот период управлявший фондом, «на встрече были все: зеленые инвесторы, инвесторы в микрофинансирование, инвесторы в общины.

Кому и зачем нужен блокчейн. часть i

Механизмы импакт-инвестирования

Участие импакт-инвесторов чаще всего происходит по стандартным схемам: долговые и долевые инвестиции. Первые могут принимать форму микрофинансирования. Инвесторы также могут напрямую приобретать активы, например, инвестировать в сельскохозяйственные и лесные угодья с устойчивым управлением или в энергетику: ветряные парки или парки солнечной энергии.

В области долговых инвестиций особой популярностью пользуются относительно новые механизмы: социальные и «зеленые» облигации.

Структура сделок с социальными облигациями, называемыми еще «платой за успех» (pay for success), предполагает участие правительственных структур, частных инвесторов, провайдера товара или услуги, а также независимого аудитора. Инвестор получает дивиденды в том случае, если согласно независимой оценке поддержанный им проект достиг определенных целей и результатов.

Таким типом финансирования занимается НКО Social Finance UK, запустившая первые в мире социальные облигации в 2020 году. Проект был направлен на снижение уровня повторных преступлений со стороны заключенных тюрем города Питерборо, осужденных на непродолжительные сроки.

«Зеленые облигации» выпускаются правительственными властями, муниципальными учреждениями и компаниями. С их помощью финансируются экологические проекты, например, развитие заброшенных и промышленно загрязненных земельных участков.

В прошлом году объем инвестиций в подобные облигации превысил 96 миллиардов долларов. Как ожидается, в 2020 году эта сумма более, чем удвоится. Выпуском «зеленых облигаций» занимается Apple.

Этим летом были выпущены облигации на миллиард долларов для проектов снабжением объектов компании электроэнергией, получаемой от возобновляемых источников. В 2020 году году Apple выпустила первые такие облигации на полтора миллиарда долларов. Они, в частности, позволили профинансировать проект по утилизации и переработке старых iPhone’ов.

Наиболее популярный тип инвестиций в акционерный капитал – венчурные инвестиции: финансирование стартапов с потенциалом оказывать экологическое и социальное воздействие.

Объяснить смысл

— Какие еще функции есть у ассоциации? 

— У нас есть несколько функций. Прежде всего — просветительская деятельность, то есть мы рассказываем российскому рынку про импакт. В частности, у нас было большое мероприятие, которое мы организовали вместе с инвестиционным клубом «Хедлайнеры» и компанией StartTrack с участием Рубена Варданяна, который является, по сути, главным импакт-инвестором в нашей стране, Алексея Горячева, который привел на российский рынок импакт-компании и является тоже одним из главных импакт-инвесторов.

Из-за рубежа мы пригласили звездных специалистов, которые могут рассказать об импакте, как это уже устроено и работает. Мы специально собираем в одном зале наибольшее количество инвесторов, чтобы вообще они поняли, что такое импакт-инвестиции, поняли их ценность для себя.

— Наверное, мы «в нулях» не потому, что ничего не делаем, а потому что просто это не учитываем.

— Да, мы даже не знаем, что это такое. И мы как раз хотим рассказать:

«Друзья, мы можем сейчас оцифровать наши текущие активы, показать миру, какой у них позитивный эффект».

Тот же Рубен Варданян сколько делает всего хорошего… В результате мы должны занять какое-то место на международной арене, а для инвестора это возможность попасть в международное сообщество, которое открывает совершенно другие горизонты для инвестиций, для доходности, для будущего в целом.

— Таким образом, наши инвесторы получают репутационный эффект?

— Это проходной билет на рынок международный инвестиций. Это не хайп — это тренд. Он будет только продолжать развиваться. Чтобы нашему инвестору попытаться занять на Западе и в мире какие-то хорошие позиции, чтобы с ним общались, чтобы его привлекали к интересным сделкам, в хорошее network-партнерство, это уже скоро будет чуть ли не обязательной вещью.

Мы хотим об этом рассказать. Да, еще очень важно, что импакт-инвестиции — это вообще не про благотворительность. Не о том, что вы должны из своего кармана достать деньги и отдать. Вот я — человек, который занимается благотворительностью. Со стороны Общественной палаты Московской области я в Московской области развиваю некоммерческие организации.

Но это совсем другая история. Мы сейчас говорим про импакт как инструмент достижения доходности со смыслом. То есть ты и зарабатываешь, и при этом вкладываешь во что-то смысловое, что помогает миру. Это совсем другая парадигма — парадигма смыслового инвестирования. Мы хотим рассказать, что импакт-инвестиции — это про инвестиции, про деньги, но деньги со смыслом.

Повышение образовательных результатов детей из организаций для детей-сирот и детей, потерявших опеку родителей, страдающих от пограничной умственной отсталости, сеул, южная корея

Дети, которые находятся на государственном попечении, не имеют такой успеваемости в школе, как их сверстники, борются за социальную адаптацию и подвергаются гораздо большему риску стать безработными, что может привести к гораздо худшим результатам в отношении здоровья и благополучия.

Те дети, которые находятся под опекой и страдают от BIF – пограничной умственной отсталости (т.е. IQ от 71 до 84, их также называют «медленные ученики»), подвергаются еще большему риску. Данный проект социального воздействия, первый в Восточной Азии, нацелен на поддержку этих уязвимых детей в преодолении их образовательных и социальных барьеров.

Предоставление дополнительной поддержки находящимся на попечении детям с трудностями в обучении, является относительно белым пятном с точки зрения государственной политики и общественных интересов. И это несмотря на факт, что вероятность стать получателем социальных пособий в Южной Корее у детей с BIF (пограничной интеллектуальной отсталостью)

, составляет 30%, что в 15 раз выше, чем в среднем для людей с IQ выше этого показателя. Исследования показывают сильную корреляцию между базовыми навыками обучения и социальной адаптивностью. Данный проект предоставит дополнительную академическую поддержку с целью улучшения долгосрочных результатов жизни детей.

Социальные бенефициары – 100 детей, живущих в детских домах в Сеуле, страдающие от пограничного интеллектуального отставания (BIF). В течение 3-х школьных лет дети-участники программы, получают дополнительную внеклассную поддержку и развитие

35 социальных навыков от провайдеров услуги. Критериями оценки успеха являются рост в результатах теста на IQ и улучшение социальных навыков и поведении. Результаты тестов Векслера будут определены в начале и в конце программы. Улучшения в IQ до уровня выше 84 будут считаться успешными, а для детей с лёгкой неспособностью к обучению таковым будет улучшение до уровня выше 70.

Инвесторы получат возврат вложений, если 33% участников группы успешно достигают целей как для IQ, так и для показателей социальных навыков, и максимальный уровень доходности, если 42% группы достигнут этих целей.

Поддержка семей, имеющих детей-дошкольников, западный кейп, юар

Проект направлен на решение проблем развития детей дошкольного возраста от 3 до 5 лет из малообеспеченных общин Атлантис и Делфта в провинции Западный Кейп Южной Африки. Дошкольный младший возраст – критический период для развития ребенка. Период от зачатия до первых 5-6 лет жизни имеет решающее значение для развития физического, социального, эмоционального и когнитивного благополучия ребенка.

Однако правительства, как правило, тратят значительно меньше на развитие детей дошкольного возраста, чем на начальное и среднее образование, где отдача от инвестиций ниже. Частично это связано с тем фактом, что выгоды не обязательно проявляются сразу, а накапливаются в течение всей жизни, а большинство программ данного направления осуществляются небольшими организациями, которые не имеют надёжных систем мониторинга и оценки.

Исполнитель проекта – Фонд общественной работы- организация по развитию и ресурсам в области развития детей дошкольного возраста, которая содействует развитию детей с помощью инновационных, комплексных и устойчивых мер и программ. В проекте используется программа «Семья в фокусе» – это программа визитов на дом, в рамках которой воспитатели-наставники, работают с родителями или опекунами, а также с детьми на дому, выполняя программы развития детей дошкольного возраста, ориентированные на потребности детей данного возраста.

Используемые метрики для оценки социального эффекта – это посещаемость программы и результативность по измерению результатов раннего обучения по методике Early Learning Outcomes Measure – ELOM. Доходность ограничена 16% годовых.

Поиски новых финансовых механизмов

В глобальных масштабах одна из самых горячих на сегодня тем – роль импакт-инвестирования в достижении целей в области устойчивого развития ООН. Эта повестка борьбы с нищетой и экологическими проблемами вплоть до 2030 года была принята странами членами организации в 2020 году. По оценкам ООН, разрыв между доступными и необходимыми средствами сейчас составляет 2,5 триллиона.

В попытке сократить этот разрыв на макроуровне один из крупнейших импакт-инвесторов Фонд Рокфеллера сейчас управляет проектом Zero Gap. Его цель – разработка новых финансовых механизмов, которые позволят привлечь частный капитал, способный обеспечить положительное развитие в масштабах стран и континентов.

Еще по теме: 10 причин, почему нужно заняться импакт-инвестированием

Так, в рамках Zero Gap фонд поддержал проект страхового механизмаNature Conservancy, направленного на защиту кораллового рифа в Канкуне в Мексике. Страховая компания Swiss Re разработала модель рисков природных катаклизмов для прибрежных отелей, базирующуюся на площади коралловых рифов у их берегов. Каждый метр потери рифа утраивает потенциальный экономический ущерб от ураганов.

Чем здоровей риф, тем ниже стоимость страховки для отеля. Swiss Re также берет на себя обязательство в ускоренном порядке выплачивать средства для восстановления рифов и пляжей после ураганов. Подобные программы могут быть выгодны дюжине стран, зависящих от рифов. Модель также может быть применима к охране болотных угодий.

Другой финансовый механизм в рамках Zero Gap – UNITLIFE, позволяющий финансировать программы по борьбе с продовольственным кризисом в африканских странах. Он предусматривает обложение микросбором предприятий добывающей промышленности. В случае с нефтедобывающими предприятиями этот сбор составляет около 10 центов США за баррель. Средства затем направляются в специальный фонд, который затем распределяет их на целевые проекты.

Проблема международной репутации

— Будут ли международным сообществом признаны ваши метрики?

— Наши метрики как раз и есть международные. Мы же изначально специально стали отталкиваться от целей устойчивого развития ООН, от методологии GIIN в том числе. При оцифровке показателей импакта в компаниях мы используем методологию GIIN, хотя добавляем что-то свое, более специфическое.

— Означает ли это, что инвесторы, инвестиционные фонды должны при отборе проектов установить некий фильтр наподобие того, что есть у исламских банков? Они в какие-то бизнесы инвестируют, но туда, где есть противоречие исламским нормам, не вкладываются. 

— Безусловно, не означает. Понятно: все равно как инвестировали в нефть, так и будут инвестировать. Ничего тут не изменится. Но надо понимать, мир немножечко меняется. Для клиентов, для инвесторов становится важной репутация компании — как она выглядит на международной арене, как позиционирует себя, приносит ли какую-то пользу.

К примеру, если брать поколение Z, то уже, по-моему, 70-80% этих ребят, у кого есть деньги, инвестируют только в импакт. То есть это вообще новый способ мышления. Молодые ребята думают немножечко по-другому. Мир точно будет меняться. Надо просто учитывать: если хочешь быть на волне, пора заскакивать в последний вагон.

— Скажите, стоит ли вопрос о разработке каких-то документов наподобие этических кодексов, на которые компании могли бы смотреть или даже принимать у себя?

— У крупных компаний уже, в принципе, есть определенные пункты, которые они у себя прописывают в уставах. Что касается стартапов, мы будем стараться сделать все возможное, чтобы стартапы изначально в своей деятельности учитывали импакт-составляющую. Только так они смогут к нам попасть.

Проблема масштабирования

— Тут возникает следующий вопрос: выступает ли ваша ассоциация в качестве инициатора инвестиций? Связываете ли вы инвесторов с проектами?

— Да, этим мы тоже занимаемся. У нас есть служба скаутинга, которая смотрит и на российские, и на международные проекты. Мы смотрим на фрейм фондов, то есть на какие проекты ориентированы наши партнеры. Под них стараемся искать интересные импакт-проекты.

— Скажите, пожалуйста, на ваш взгляд, какие из целей устойчивого развития в России и российских проектах достигаются сравнительно просто? То есть где мы в среднестатистическом проекте, скорее всего, найдем какую-то импакт-составляющую? А какие составляющие, наоборот, у нас еще слабы?

— Понятно, что легко найти выполнение таких пунктов, как «достойная работа», «искоренение бедности». Если какой-нибудь завод создает свой филиал в какой-нибудь глубинке, где у людей не было работы, а тут она появилась, это уже сразу импакт получается.

Найти экологический эффект тяжелее. Почти в каждой компании можно найти что-то, связанное с рабочими местами. Гендерное равенство, трудоустройство людей с ограниченными возможностями и просто вывод людей из бедности практически у каждой компании можно найти.

Но тут тоже важный момент. Импакт-компанией может быть только масштабируемый бизнес. Если, условно говоря, в какой-нибудь деревне один человек шикарно делает валенки, если он один знает какой-то древний рецепт, как валенки должны получиться хорошими, то он — молодец, но это — не импакт-проект.

Его нельзя клонировать и во всем мире начать делать самые крутые валенки. Импакт-проект — это проект, который претендует на масштабирование, на достижение каких-то больших и серьезных результатов. Если говорить о целях, которые проще нащупать, то это развитие инфраструктуры, экономический рост, международное партнерство.

— То есть для экономического роста должна быть очень масштабная инвестиция?

— Сам объект инвестирования должен иметь потенциал для масштабирования. И не просто потенциал, а желание масштабироваться. Тогда мы его считаем импакт-проектом, достойным, соответственно, импакт-инвестиций.

БеседовалКонстантин Фрумкин

Профилактика асоциального поведения у детей в социально опасном положении, эссекс, великобритания

Молодые люди-выпускники детских домов в Великобритании, часто сталкиваются с худшими последствиями, чем их сверстники из кровных или приемных семей. Например, успеваемость у таких детей в 5 раз хуже, чем среди остальных учащихся, и 1/3 ранее находившихся под государственной опекой детей попадают в категорию NEET (not in education, employment or training – не задействованы в обучении, переобучении или трудоустроены) в возрасте 19 лет.

Дети часто оказывается под опекой государства из-за множества сложных проблем поведения, которые возникают в подростковом возрасте, что может привести к агрессии, асоциальному поведению и распаду семьи. Сосредоточив внимание на воспитании детей и отношениях в семьях из группы риска, данный проект нацелен на создание более стабильной и благоприятной среды для предотвращения передачи детей на попечение государства.

В последние годы число молодых людей, находящихся на государственном попечении в Эссексе, было выше, чем в среднем по стране и в статистически сопоставимых местных органах власти с преобладанием старших подростков. И как только ребенок в возрасте от 11 до 16 лет попадает под государственную опеку в Эссексе, вполне вероятно, что он потратит более 80% остальной части своего детства на попечении.

Размещение детей в детских домах обходится дорого: от 20 000 до 180 000 фунтов стерлингов в год на человека. Таким образом, этот проект может сэкономить Совету графства Эссекс – уполномоченному органу – заказчику проекта в общей сложности 10,3 млн фунтов стерлингов предотвращённых расходов на систему ухода за вычетом затрат на сам проект.

Социальные бенефициары – молодые люди в возрасте от 11 до 16 лет, которым грозит риск попадания в систему учреждений государственной опеки, проявляющие асоциальное, оскорбительное поведение или другие расстройства поведения, направляемые к услугам социальных служб округа Эссекс. В течение пятилетнего периода исполнитель проекта – «Action for Children» будет работать с 380 семьями в 20 группах.

В проекте используется интенсивная мультисистемная терапия, направленная на улучшение воспитания детей и восстановление позитивных семейных отношений, позволит семьям самостоятельно справляться с будущими кризисными ситуациями. Терапия проводится в течение 3-5 месяцев для молодых людей и их родителей специально подготовленными терапевтами, которые работают примерно с десятью семьями в год, обеспечивая круглосуточную поддержку.

Гибкая система финансирования, позволяет распределять ресурсы между элементами программы, в зависимости от их эффективности. Показатель социального воздействия проекта будет измеряться сокращением количества дней, проведенных на государственном попечении, а также улучшением школьных результатов, благосостояния и сокращением числа повторных правонарушений участников программы.

Профилактика гипертензии у лиц старше 40 лет, торонто, канада

Повышенное давление есть у 6 млн. канадцев в возрасте от 20 до 79 лет, и является самым важным фактором риска возникновения инсульта, а также других заболеваний сердца, от которых ежегодно умирают 66 тыс. канадцев. Проект направлен на создание новой профилактической программы для увеличения информированности и предотвращения гипертензии.

Исследования показывают, что 50% пожилых людей, страдающих предгипертензией имеют большой риск развития полноценной болезни, а впоследствии и инсульта или других болезней сердечно-сосудистой системы. Инсульты также приводят к большому количеству госпитализаций в Канаде, больных, перенесшие инсульт, обычно надолго госпитализируют, что несет за собой высокие расходы бюджета.

Социальные бенефициары – 7000 чел. в возрасте от 60 лет в состоянии пред-гипертензии в Торонто и Ванкувере, а также взрослые люди в возрасте 40 лет и старше, не принимающие лекарства от давления.

Для вовлечения в проект 7 тыс. подходящих участников, планируется провести скрининг 29 тыс. человек. В определенных местах в Торонто и Ванкувере предлагается пройти скрининг и запись в программу. Обученные волонтеры в аптеках измеряют давление участников программы и помогают идентифицировать факторы риска.

У проекта два показателя социального эффекта – количество вовлеченных в программу участников и данные замеров. Давление участников программы должно стабилизироваться или упасть. Инвесторы получат до 8,8% возврата на инвестиции. Также инвестиции частично защищены гарантией в 1 млн.канадских долларов от министерства здравоохранения, которое осуществляет выплату инвесторам.

Расширение наднационального и пенсионного сотрудничества

Правительства и национальные и международные государственные учреждения, включая учреждения по финансированию развития , стремились усилить свою ориентированную на воздействие политику, поощряя пенсионные фонды и других владельцев крупных активов совместно с ними инвестировать в активы и проекты с учетом воздействия, особенно на Глобальном Юге .

«Правительствам и международным организациям необходимо делать больше, если они действительно стремятся« разблокировать »капитал частного сектора значительным образом. Они должны задать себе следующие вопросы: каковы конкретные юридические, нормативные, финансовые и фидуциарные проблемы, с которыми сталкиваются члены правления пенсионных фондов ? Как мы можем улучшить появляющиеся отраслевые стандарты для измерения воздействия и помочь управляющим пенсионными фондами направить больше долгосрочного капитала на ценные экономические усилия дома и за рубежом, одновременно обеспечивая справедливую доходность с поправкой на риск для будущих пенсионеров? »