Охотугодья общего пользования. Охотничьи угодья. Где можно охотиться ::

Статья пока не вышла, но помещена в одной из тем на guns.ru.

Так как этот вопрос – один из наиболее больных в нынешнем охотничьем сообществе; и подвергается огромному количеству инсинуаций, выкладываю, с разрешения Алексея Леонидовича полный текст здесь, в ЖЖ.

Наступило первое апреля и Федеральный закон от 24 июля 2009 года N 209 <Об охоте и сохранении охотничьих ресурсов и о внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации> вступил в силу. И сразу оживились давно идущие разговоры об опасностях, которые этот закон несет для охотников и охотпользователей. Среди многих обсуждаемых ре-альных и мнимых каверз, заключенных в тексте Закона <Об охоте> (будем его для простоты так называть) наибольшие опасения у охотпользователей вызывает изменения принципа закрепления охотничьих угодий. Пользователи опасаются, что грядет передел угодий, что в короткие сроки долгосрочные лицензии, на основе которых они осуществляют свою деятельность, будут отметены и им придется заключить охотхозяйственные соглашения и заплатить за это большие деньги.
Что ж, не будем верить досужим разговорам, а посмотрим, что в Законе <Об охоте> написано. А написано там, в пункте 1 статьи 71 буквально следующее: <Право долгосрочного пользования животным миром, которое воз-никло у юридических лиц, индивидуальных предпринимателей на основании долгосрочных лицензий на пользование животным миром в отношении охот-ничьих ресурсов до дня вступления в силу настоящего Федерального закона, сохраняется до истечения срока действия указанных лицензий>. Таким образом, пока срок действия долгосрочной лицензии не истек, никто не вправе заставить перезаключать охотхозяйственное соглашение.
Другое часто высказываемое опасение, то, что все равно жить осталось только до конца срока лицензии, а потом угодья выставят на аукцион, а туда придет <богатый дядя> с мешком денег и <все скупит>. И опять такие страхи беспочвенны. В той же 71 статье в пункте 3 сказано, что охотпользователи, ведущие хозяйство в угодьях, закрепленных на основании долгосрочной лицензии, <вправе заключить охотхозяйственные соглашения в отношении охотничьих угодий, указанных в договорах о предоставлении в пользование территорий или акваторий, без проведения аукциона на право заключения охотхозяйственных соглашений>.
Но, если все так мирно и беспроблемно, то зачем, спрашивается, было огород городить? Зачем придуманы аукционы и охотхозяйственные соглашения на нашу голову? Так спокойно и уютно жили без них долгие годы. Да, спокойно жили, так спокойно, что все охотничье хозяйство России ряской и тиной затянуло, и в этом болоте завелись и пиявки, и черти.
Для того чтобы понять, зачем все это придумано и какие последствия будет иметь, давайте для начала вспомним, что было в недавнем прошлом, до вступления в силу Закона <Об охоте>. До первого апреля сего года закрепление угодий за охотпользователями осуществлялось на основе Федерального закона N 52-ФЗ <О животном мире>. Строго говоря, закреплялись не угодья, а в границах конкретной территории или акватории предоставлялись в пользование объекты животного мира, отнесенные к объектам охоты.
Приоритет в предоставлении в пользование объектов животного мира, отнесенных к объектам охоты, отдавался российским юридическим лицам и гражданам Российской Федерации:
ранее осуществлявшим в установленном порядке отдельные виды пользования объектами животного мира, отнесенными к объектам охо-ты на данной территории или акватории;
собственникам земель, землевладельцам, располагающим соответст-вующими средствами и специалистами.
Напомним, что Закон <О животном мире> был принят в 1995 году, и ему <в наследство> досталась система охотпользования, сложившаяся еще в советское время, когда охотничьи угодья закреплялись за обществами охотников просто административным решением. В результате наложения в 1995 го-ду нового на тот момент закона на старую систему охотпользования возникла ситуация в которой масса охотничьих угодий автоматически перезакреплялась за одними и теми же пользователями вне зависимости от того, насколько полно они их использовали, вкладывали ли средства в их развитие, в конце концов, вели ли какую-нибудь реальную охотхозяйственную деятельность в закрепленных угодьях. В результате получилось то, что имеем сейчас, и что вызывает массовое и вполне обоснованное недовольство охотников. Огромные территории по 30-50-100 и более тысяч гектаров, закрепленные за слабосильными, неэффективными пользователями. В условиях современной экономики у них просто не было, да и не могло быть, средств на ведение хозяйства на таких территориях. Поднимать цены на путевки не особенно получалось, путевки попросту переставали брать, предпочитая напрямую договариваться с егерями. Да и что греха таить – основной доход им давали путевки <без обслуживания>, т.е. просто бумажки на право входа в лес с ружьем. Начали снижать расходы, сокращая и без того невеликую деятельность по био-технии, учетам, охране и т.п., либо концентрируя ее на небольших участках своих обширных территорий. В итоге очень быстро основная масса охот-ничьих хозяйств разделилась на три категории:

– малочисленная группа богатых хозяйств, поддерживаемых за счет внешних источников финансирования, или хозяйств небольших, компактных и специализирующихся на эксклюзивных охотах, например на организации охот для иностранных клиентов на глухаря на току. К этой категории можно отнести и <счастливчиков>, оказавшихся на основных путях пролета гуся, или на местах сезонных перекочевок лося или косули, или в естественном утином <эльдорадо>. Таких хозяйств немного, они широко известны, в них едут издалека, но они – просто яркий мазок, не меняющий общей, в основном безрадостной, картины;

– хозяйства, неплохо ведущие охотхозяйственную деятельность на не-большой части своей территории, в основном специализируясь на разведении кабана или оленей и организации охот на подкормочных площадках, либо, в гораздо меньшей степени, на охотах на медведя на овсах. Большая же часть угодий этих хозяйств служит некой оброчной территорией, куда продаются путевки без обслуживания, и где в декабре проводят лосиные охоты для чокнутых городских толстосумов.

– основная масса хозяйств пришла в состояние, которое можно назвать скорее паразитическим. Охотничье хозяйство там сведено в основном к вы-писыванию путевок и некоторому подобию охраны, когда вся эта деятель-ность сводится к борьбе с беспутевочниками из приезжих охотников, т.е к контролю за соблюдением собственных финансовых интересов и не более того. Серьезно с браконьерством там никто не борется, боязно, да и свои все вокруг.

Судя по тому, что положение дел на этих <оброчных землях> годами и даже десятилетиями не менялось, деньги, собираемые с охотников <за воз-дух>, на развитие охотничьего хозяйства, на инфраструктуру не тратились, или тратились в количествах самых незначительных, только для отчетности. Шли эти деньги на зарплаты и немного – на содержание конторы, если тако-вая была. Сложилась парадоксальная ситуация, в которой общественные ор-ганизации, используя административный ресурс, собирают с охотников день-ги не за услуги, а просто за право охоты в закрепленных за ними угодьях. Деньги запрашивают при этом немалые и ничего за эти деньги не предостав-ляют и ничего не гарантируют. Люди не прочь платить, но хотят знать, за что. И почему надо платить 500 рублей за охоту на тяге на пролетного вальдшнепа или тысячу или более рублей в день на совсем уж пролетного гу-ся, при том, что укрытия охотник делает сам. То есть попросту в российской охоте возник некий слой людей, который обязал охотников себя содержать.
А чем дальше в лес, тем толще становились охотпользователи, из тех, кто половчее. Гарантированное и практически бесплатное перезакрепление и избыточных по территории угодий за <традиционными> охотпользователями натолкнуло часть из них, расположенных в регионах, не столь удаленных от столиц и финансовых центров, на идеи о том, что можно получить еще больший финансовый эффект для себя. Лучшие куски закрепленных угодий стали сдавать в субаренду. По закону это, конечно, запрещено, но закон лег-ко обходили. Никто не мешал заключать договоры о совместной деятельно-сти. Формально пользователем оставалось районное общество охотников, ре-альным хозяином в угодьях становился <богатый дядя>. Деньги за аренду угодий <дядя> платил в карман председателю, а тот делился с кем надо. Про-стых охотников с таких псевдо-арендованных угодий за редкими исключе-ниями выгоняли взашей, объясняя, что <угодья купили, они теперь – част-ные, незачем вам тут шляться, своими телогрейкам приятный вид портить>.
И при всех этих безобразиях <отобрать> угодья и перезакрепить их за новым пользователем было возможно лишь, при отказе первоначального охотпользователя от данной территории, акватории или в случае изъятия у него долгосрочной лицензии в связи с неисполнением условий пользования объектами животного мира, отнесенными к объектам охоты. Но кто же будет отказываться от такой замечательной ренты? А отсутствие претензий со сто-роны представителей контролирующих государственных органов гарантиро-вала правильная пропорция при дележе доходов от субаренды, взяток и т.п.
И даже в случае перезакрепления угодий, при наличии нескольких рав-ных по приоритету претендентов на одну и ту же территорию или акваторию объекты животного мира, отнесенные к объектам охоты, предоставлялись в пользование на основании конкурса. Конкурс организовывали и проводили специально уполномоченные государственные органы субъекта Российской Федерации по охране, контролю и регулированию использования объектов животного мира и среды их обитания. Претенденты подавали на рассмотре-ние конкурсной комиссии планы развития охотничьего хозяйства и исполь-зования охотничьих животных на заявленной территории, акватории. В этих планах они расписывали, как хорошо и правильно они будут вести охотни-чье хозяйство. Это был конкурс обещаний. Обязательства выполнять их у охотпользователя не было. Даже в идеальном случае выбор победителя кон-курса основывался на субъективной оценке каждого члена конкурсной ко-миссии. Но, не будем кривить душой пред самими собой, как правило, все равно, все решали деньги. Тот же аукцион, только негласный, кто из претен-дентов больше даст <на лапу>. Сначала за <наезд> на имеющегося охотполь-зователя и отзыв у него долгосрочной лицензии или за отказ ему в переза-креплении угодий на новый срок, а потом еще и за гарантированную победу в конкурсе.
На сложившемся к настоящему времени нелегальном рынке охотничьих угодий, где стоимость 1 гектара доходила до 500 рублей, а в некоторых слу-чаях исчислялась и в сотнях долларов.
Это к вопросу о том, что новый Закон <Об охоте> создает условия к то-му, чтобы <хозяева жизни> все скупили. На фоне всего сказанного вводимый им аукционный порядок определения обладателя права на заключение охот-хозяйственного соглашения гораздо честнее. При проведении аукциона пра-во на заключение охотхозяйственного соглашения получает претендент, предложивший наивысшую стоимость за единицу охотничьего угодья. Таким образом, устраняется субъективная составляющая при определении победи-теля. Соответственно и условия для коррупции при закреплении угодий ста-новятся не столь вольготными, как ранее.
Известно, на какой цене определился победитель аукциона, известна площадь выставленного на аукцион охотничьего угодья, вот реквизиты счета, извольте оплатить. И деньги эти пойдут в бюджет региона, в том числе и на охрану фауны, а не по карманам коррупционеров. Многие возражают, что раньше оценивали готовность вести хозяйство, а сейчас все решают деньги. На это возразим, что, во-первых, как уже сказано до этого, оценивали не го-товность вести хозяйство, а красоту обещаний и не более того, а, во-вторых, пользователь уже заплативший за угодья кругленькую сумму на аукционе, и дальше будет вкладывать в него средства и развивать хозяйство. И никто не будет брать избыточных площадей. И вряд ли найдутся желающие платить немалые деньги и закреплять за собой угодья по принципу <чтоб было>.
Аукцион это инструмент не только для определения победителя, с кото-рым можно заключить охотхозяйственное соглашение, это еще и инструмент постепенного мягко понуждения неэффективных пользователей паразитиче-ского типа от избыточных территорий и перевода этих угодий в угодья обще-го пользования. Говорят, в УОПах порядка не будет. Возможно, но и в угодь-ях сирых пользователей ни порядка, ни хозяйствования нет и не было. По су-ти – тот же УОП, но охота – за деньги.
При приближении конца срока действия долгосрочной лицензии пользо-ватель может заключить охотхозяйственное соглашение и перезакрепить охотничьи угодья, избежав риска аукциона. Все права для этого ему даны в пункте 3 статьи 71 Закона <Об охоте>. Для этого надо заключить охотхозяй-ственное соглашение до окончания срока действия лицензии и единовремен-но внести плату за заключение такого соглашения. Можешь и хочешь – пла-ти и избегаешь риска аукциона. За спокойствие тоже надо платить.
Оговоренная в Законе <Об охоте> единовременная плата взимается с ка-ждого гектара угодья в соответствии со ставками, которые утверждает Пра-вительство Российской Федерации. Размер этих ставок еще не определен. Но сразу надо сказать, что ставки эти будут разными в разных субъектах феде-рации, и что размер их не будет <символическим> по типу 0, 1 копейки за гектар. Ставки будут относительно высокими, и сделано это будет в первую очередь не из фискальных соображений, но для того же, для чего вводятся аукционы – для приведения размеров закрепленных угодий в соответствие с возможностями пользователей и развитию здоровой конкуренции в сфере охопользования и ведения охотничьего хозяйства.
Но и в этом случае Закон <Об охоте> предоставляет охотпользователю возможность для маневра. Если охотпользователь считает, что ставка платы за единицу охотугодий, слишком высока и не отвечает реальной ценности угодий, он может выйти на аукцион. Ведь бывает и аукцион наоборот. В ста-тье Закона <Об охоте> написано, что при отсутствии желающих заключить охотхозяйственное соглашение на предлагаемых стартовых условиях, орга-низатор аукциона может снижать первоначальную цену за гектар охотничь-его угодья до тех пор, пока кто-нибудь из участников аукциона не сочтет её приемлемой для себя.
Поставленный перед необходимостью платить реальные, а не <символи-ческие> деньги на аукционе или в виде единовременной платы, охотпользо-ватель будет стараться получить только те охотугодья, на которых он реаль-но будет заниматься ведением охотничьего хозяйства. Таким образом, в Рос-сийской Федерации создается цивилизованный рынок охотничьих угодий
Когда вся эта система заработает, а случиться это лет через пять, то ка-кие последствия это будет иметь?
– Сократятся территории большинства охотничьих хозяйств. Произойдет массовый отказ от <оброчных земель>, где деятельность сводилась к продаже путевок на посещение охотниками угодий. Угодья эти перейдут в разряд уго-дий общего пользования, что с одной стороны создаст хороший резерв для новых желающих вести хозяйство, а с другой стороны сильно облегчит жизнь подавляющему большинству простых охотников, которых не интере-сует охота с вышки на выращенного на картошке и прикормленного к месту кабана, а гораздо интереснее посвистать рябчика, потропить зайца или прой-тись с легавой по потным местам. Хорошо это или плохо? Кому как. Обыч-ным охотникам – хорошо.
– Прекратиться незаконная субаренда угодий со всеми вытекающими из этого явления неприятностями для местных и приезжих охотников. Те, кто захотят взять полюбившиеся им угодья, смогут это сделать, выиграв аукцион и заключив охотхозяйственные соглашения. При этом территорию эти со-стоятельные любители возьмут такую, какую смогут обиходить, а не такую, какую ухватить смогли за относительно небольшую взятку председателю ме-стного общества. И опять-таки охотники, в первую очередь – местные будут в выигрыше: не все вокруг окажется <за забором>, будут и доступные угодья.
– Пользователи, заплатившие деньги за закрепление угодий, будут отно-ситься к ведению хозяйства ответственно. Однажды вложенные в угодья деньги потянут за собой и следующие инвестиции в развитие хозяйства в этих угодьях. Никто не будет <хоронить> значительные средства, беря угодья <на всякий случай>. Да, охота в этих угодьях, скорее всего, будет недешева и доступна далеко не всем. Но угодья эти будут достаточно компактными.

Скептики говорят, сладко вы, господа, рассказываете, а как оно будет на самом деле? Поживем – увидим. Розовых очков на носу не носим. Будем че-стными перед самими собой: будут и злоупотребления, и воровство, и кор-рупция. Куда ж без них. Закон <Об охоте>, ох, как не совершенен. Но спра-ведливости ради надо сказать, что именно статьи, регулирующие проведение аукционов и закрепление охотничьих угодий написаны вполне профессионально, в отличие от ряда других.

Полная дискуссия помещена здесь.